Бирюзовец 66-71
Сайт выпускников 1-го факультета Рижского Высшего Командно-Инженерного
Краснознаменного училища имени Маршала Советского Союза Бирюзова С.С.
Схема г. Рига п. Лиласте

Посвящается нашим родителям, учителям и первым командирам, тем, кто прошел Великую Отечественную войну, не просто прошел, а победил, при этом остался жив и дал жизнь нам.

 

Никончук Н.Н. Женева-85. Глава 8.

2013-10-16 11:59:15

( наверх )

ГЛАВА 8. ВНИМАНИЕ, ПУСК!

      Все лето 1977 батарея Казакова доказывала, что она не верблюд, свои наметившиеся неплохие позиции в решении стоящих перед ней задач не сдавала. Эти задачи выжимали у Виктора всю силушку, а дети, подрастая, тем временем,  не видели своего отца...
      «Выходные дни, понятно, бывают не часто, да и вообще бывают ли они? Семью почти не вижу, дочери уже три года, а сын этой осенью в школу пойдет. А ведь совсем, кажется, недавно, приехав в гарнизон, я внес его, запеленованного в одеяльце,  в только что выделенную ДОСовскую квартиру. Как время летит! Все со временем образумится, - размышлял Виктор, - был бы мир на Земле, а порядок в  доме наведётся».
      Но дома с женой ни мира, ни порядка всё не получалось. У Раи за это время сформировался какой-то свой мирок, непонятный и неведомый Виктору, мирок, который в дом лад не приносил. Он для нее стал как бы второсортным. О компромиссах и каких-то подвижек не могло быть и речи.
      -В чем я провинился? Вроде и стараюсь, и дома все делаю, правда дома бываю не часто, но это же не по своей инициативе: то боевое дежурство, то в выходной задействуют, а в субботу привлекут на ПХД.  Время покажет, кто был прав. Разговоры и уговоры  не помогают, даже стали бесполезны. Вот и сердца у обоих стали, как холодные камни. Может так и до развода скоро дойдет? Но это же семья, для чего же мы тогда детьми обзаводились? Что  же с ней происходит, сколько она мне будет душу терзать? Вот тебе и Рижский сувенир!
      И снова служба: солдаты, ракеты, техника, требующая ухода. Редкий выходной теперь уже казался Виктору не отдыхом, а домашней каторгой, которая изматывала его порой больше, чем  служба в ракетном полку. Очередная неделя боевого дежурства пролетала незаметно, вот и опять пора заступать на охрану рубежей Отчизны. Жизнь задавала Казакову одни и те же, приевшиеся ему за годы вопросы: что выдаст ему в очередной раз  «на гора» дряхлеющая ракетная техника, что учудит на «радость»  морально разлагающийся на глазах личный состав? Что будет с  семьей? Сохранит ли он ее вопреки всему?

      Заканчивался 1977 год. Страна готовилась по-барски отпраздновать  пятидесятилетие Советской власти. Юбилейные рубли с символикой Великой Октябрьской заполняли кассовые аппараты магазинов, пустые полки которых безжалостно смотрели на покупателей. Еженедельная автолавка с Пружанского военторга разметалась семьями ракетчиков за какой-то час. В Малоритском ракетном полку все шло, как и подобает - обыденно и планомерно: офицеры ковали боеготовность, их жены с ночи стояли в очередях, в надежде купить утром в гарнизонном магазине хотя бы полкило колбасы или килограмм мяса. 

      За семь лет Казаковской службы в Малоритском гарнизоне  менялась не только страна, менялась и люди. В ракетном  полку благоустраивались казармы, Ленинские комнаты, автопарк, клуб, столовая, даже в красном уголке военного жилого городка появились столы и стулья, построили новый строевой плац. Менялся   состав руководства гарнизона, который, как правило,   уходил  на повышение. Опыт, полученный в руководстве сложным и громоздким хозяйством ракетного полка с ракетным комплексом. 
      Р-12, был нужен ракетным войскам и в других сферах  военной деятельности. Прощаясь на плацу с оставляемыми ими коллективами, отчаливающие выдвиженцы со слезами на глазах заверяли, что никогда не забудут совместно прожитого, а если потребуется, то, по возможности, и помогут нуждающимся в будущем. Подчиненные им верили и скорее всего не напрасно. Кривицкий А.П., Скворцов В.Е., Прокопович В.П., Пиденко В.И.…оставили после себя в Малоритском гарнизоне  добрую память.
      Но бразды правления ракетным полком иногда держали в руках,  к сожалению, и случайные люди.  Об одном таком представителе Малориты, «прокомандовавшим», как ему самому казалось, полтора года, немного хочу рассказать. В истории 50-й РА (общая редакция Смирнова Г.И., книга 3, стр.331) об этом  сказано вскользь, мол « с целью укрепления кадров были заменены командиры ракетных полков». Одним из них указан и командир 44 рп (Хрунченко А.) .
      Рабочий день он начинал зачастую с «реабилитации» своего, за ночь пошатнувшегося, здоровья. После очередного кутежа, влив в свой центнер живого веса и двухметровый корпус очередную порцию горячительного, он прямо на стартовой площадке мог «по-командирски» намекнуть старшине стартовой батареи:
      -Ну, что, уже командиру  и закусить-то нечем? И чем только ты здесь на боевой позиции занимаешься? 
     Как-то, после очередного своего «воскресного круиза» на рыбалку, командир долго ломал голову на строевом плацу:
      -Вот дожил, нет ни одного зама, кто бы мне доложил, что полк построен.
      Пришлось докладывать бравому командиру дивизиона майору Хохлачеву Н.М. (в будущем – генералу управления кадров РВСН), который уже знал, что своих замов накануне сам же Хрунченко на местном озере и отколошматил, по пьянке, веслом, по всем их пристойным и непристойным местам.
      Забинтованные замы, с фингалами под глазами, стыдливо отлеживались по своим квартирам на мягких подушках, а местная солдатская «братия», тем временем, хихикая, посылала подальше своих взводных.
      Как-то, прогуливаясь по территории части, «командир-монстр», натолкнувшись сзади на такого же, как и сам здоровяка-солдата подметавшего  крыльцо столовой, вдруг дружелюбно предложил служивому:
      -В отпуск хочешь? Тогда волоки сюда гирю-двухпудовку. Побьешь меня – получишь отпускной,  нет – весь плац выметешь!
      Солдат победил, плац в этот день остался неубранным.
      В управлении  дивизии офицеры рассказывали очередные байки про «верховного» Малориты и ждали, что же он еще отчебучит. И он «добросовестно» оправдывал их ожидания, нанося вред не только армии, но и местной флоре и фауне. В 1975 неожиданно для подчиненных, но не для своего начальства, он «вдруг» ушел укреплять гражданскую оборону одной из областей Урала, захватив с собой сувениры в виде спиленных рогов местных оленей и лосей.
      Ракетчики Малориты знали: что положено попу, не положено дьякону. И они крепили уровень боевой готовности, кто во что горазд, порой достигая «высоких рубежей» в выполнении взятых ими же социалистических обязательств. Пришедший новый командир полка Прокопович Владимир Павлович на подведении итогов года ужасался: как можно было полностью развалить и разложить полковое хозяйство, но сохранить боеготовность стартовых батарей. На таблицах висели только отличные и хорошие оценки.

      Как-то через неделю, после подведения итогов работы за год, к Казакову подошел атлетично сложенный командир полка, Прокопович:
     -Как вы смотрите на то, чтобы возглавить нашу передовую Костеринскую батарею, Гришин ее продержал в отличниках 4 года! Пора  и его, наконец, выдвинуть, ведь обещали же его в свое время «не обидеть».
      Казаков уже знал, что Гришина планируют на заместителя командира 2-го дивизиона по тылу, поближе к «свиному хозяйству», как он сам любил говорить. Был бы у него «поплавок» - поставили бы, не глядя, на командира дивизиона – лучшего не сыскать!
      Прокопович продолжал:
    -Мы решили Гришина  представить на должность заместителя командира второго дивизиона по тылу. Думаю его батарею передать вам. Вы неплохо потрудились на шестой, вот вам за это и повышение.
      Как Виктору не хотелось бросать свою шестую батарею, сколько в нее было вложено сил и труда! Батарея уже сформировалась как сплочённый и сильный организм, была готова решать уже в новом году задачи на самом высоком уровне.
      -Какое же это повышение? Я тут столько сил истратил, только что все настроил на рабочую волну, а тут опять начинать….
      -Вы неправильно поняли мое предложение, ведь это же лучшая батарея  в полку, а возможно и  во всей дивизии.
      Так было сделано Казакову предложение, а точнее приказ на сдачу своей и принятия флагманской.
      «Ну  что ж, эту батарею я знаю не понаслышке, служил недавно в ней зампотехом… Особой сложности включиться в коллектив у меня быть не должно, -прикинул Виктор, -да и офицерский состав мне знаком, и солдаты, служившие при мне, еще не все уволены».
      Не учел тогда Казаков, что авторитет Гришина в полку, награжденного к тому времени орденом 3-й степени «За службу Родине», станет для него дополнительной нагрузкой, и огрехи, которые списали бы Гришину, ему не спишут. Все надо было начинать сначала.
      И снова работа денная и ночная. Казаков не сомневался: месяц, другой самозабвенной работы и клавиатура управления стартовой батареей им будет настроена также, как настраивал её когда-то и Гришин. «Отдыхая» в работе, домой с «точки» он выезжал все реже и реже, да и чего было ездить, дома его уже, кроме детей, не ждал никто.

      Перед Новым 1978 годом Казакова неожиданно вызвали в штаб полка, где командир лично  ознакомил его с выпиской из шифртелеграммы НГШ РВСН, которая гласила:
     «Секретно. 50 РА. г.Смоленск: Подвергнуть итоговой проверке ГК РВСН  ракетные полки 31 рд (Пружанская дивизия) в январе 1978 года с убытием 1 сбтр 44 рп  (г.Малорита) на государственный полигон Капустин Яр, для реального учебно-боевого пуска в рамках тематики проводимых учений.  25.12.1977 Начальник ГШ РВСН  Вишенков В.М. ».

      Если в начале 60-х ракетные полки и дивизионы перед постановкой на боевое дежурство проходили в полном составе обязательную 100% полигоновскую «обкатку», завершая ее учебно-боевым пуском ракеты, то в дальнейшем для участия в тактических учениях, на фоне которых проводились пуски ракет, на полигон Капустин Яр (граница Астраханской и Волгоградской обл.) стали периодически, по специальному графику, выезжать только стартовые батареи. Пребывание на полигоне, как правило, длилось  один – два месяца.
      Среди офицеров считалось, что настоящим ракетчиком может считать себя только тот, кто хотя бы один раз состоял  в обойме боевого расчета, который подготовил и произвел учебно-боевой пуск ракеты. В условиях мирного времени это могло естественно произойти только на Государственных полигонах.

       Уже 28-го декабря 1977 года с Костеринцами  дивизия срочно провела «прицельное» комплексное ночное занятие с реальной заправкой КРТ. После занятий инструкторская группа соединения была приятно удивлена: подготовка всех номеров расчета вполне сносная, отправлять в Капустин Яр совсем не стыдно. Прямо на стартовой площадке в домике комбата, за наспех накрытым по установившейся негласной традиции столом для инструкторов, начальник комиссии проверки сказал:
      -Так и держите! Хоть одно светлое пятно в Малоритском полку будет!
     -Батарея готова совершить эшелоном путь в Астраханскую обитель ракетчиков - Капустин Яр,- так было доложено командиру дивизии генералу Кокину А.А.!

     Придя домой в Новогоднюю ночь, Казаков впервые за месяц прилег на свой диван, включив купленный недавно в рассрочку телевизор. Жена не спросила ни о чем. Чужые друг другу люди, они совсем не понимали друг друга, а может и не хотели понимать? Тем временем нещадно звонил поставленный накануне долгожданный новенький городской телефон. Виктор, уже начинал догадываться о причине его настойчивого дребезжания, пытался себя как-то  сдерживать:
      -Свято место пусто не бывает, а может мне все это кажется? 
     Оставшиеся  до Нового года считанные  часы, он провел наедине с собой, в который раз пролистывая страницы прожитой им ракетной жизни. Назойливая телепередача, так же, как и телефон, мешали ему, не давая сосредоточиться. Путаясь в уже знакомом  мире лжи и предательстве, он вдруг с радостью попытался хоть в дремоте улететь из дома, прямо сейчас же, но не в ненавистный ему Капустин Яр, а в Африку. Сладкая песня об африканском континенте, доносившаяся из динамика телевизора, ранила душу, манила в жаркие края, на неизведанный ему континент:
А-а, в Африке горы вот такой высоты
А-а, в Африке реки вот такой ширины
А-а, крокодилы, бегемоты
А-а, обезьяны, кашалоты
А-а и зеленый попугай, а-а и зеленый попугай.
      -Какая там Африка, меня уже ждут Астраханские степи и безлюдные просторы Ахтубы.
     Да, они его действительно уже ждали, ждала с нетерпением и жена его отъезда, наверное ждал и тот, кто нещадно звонил в телефон в эту последнюю предновогоднюю ночь.
      Вдруг в дверь кто-то позвонил. На пороге стояла возбужденная праздником соседка:
      -Не поняла, вы чего такие кислые, пойдем к нам, у нас весело, гости!
      Никто, как казалось Виктору, пока не догадывался об их семейных взаимоотношениях, роль благополучия они, как могли, играли: танцевали, улыбались, «веселились». У жены получалось намного лучше. Кто-то предложил пойти всем на городскую площадь, на елку. Вот там то Виктор, в конце-концов не выдержал, нервы оказались не такими крепкими, как ему до этого казалось:
      -Хватит ломать комедию, пойду  я лучше домой.
     Дома, крепко обняв  спящих детишек, он, наверное, впервые за последний год спокойно уснул, сделав для себя очередное жизненное историческое открытие: не ракеты, а дети для него самое главное и дорогое, что осталось в этом мире.
 
      Отъезд на полигон был назначен на 3 января 1978 года. Вечером, накануне, Виктор сказал жене:
     -До свиданья, я уезжаю в командировку.
     -Успехов тебе.
     Куда, зачем она  не спросила, да и зачем ей было об этом спрашивать. Виктор закрыл за собой дверь. Все кончено. Её для него больше нет. С этого часа он становится слугой только ядерной державы, и ни кого больше. Оценит ли его в дальнейшем держава? А может жена спохватится?
 
      На следующий день с утра до обеда личный состав батареи и включенные в поездку  прикомандированные формирования кружились по  рампе, загружаясь в воинский эшелон. После приготовленного уже в теплушке обеда и приема пищи убывающие собрались в полном составе на перроне Малоритского железнодорожного вокзала. Командование части   организовало митинг. Мирные пассажиры станции, сидя на лавках и корточках со своими нехитрыми узлами и сумками, с любопытством, а то и с тревогой, косились на скопище чудаковатых военных:
      -Что-то давненько не бывало такого представления, никак на фронт мужиков отправляют, может опять в Чехословакию? – шептались они.
      -Скорее на Кубу, там ближей до Америки, а в Чехословакии им сейчас не хрен делать!
      - Уймись, это же ракетчики, а не пушкари, какая им разница откуда ракеты пулять, у них же дальность ни как у артиллерии.
      -А почему у них на петлицах пушки?
      Когда полковой оркестр «Гришина» исполнил «Марш славянки», заумилялись даже сами батарейцы:
      -Ну и замполит у нас находчивый, почти как на фронте, это ж надо все так здорово обставить.
     -Только отличный результат! С Капустиного Яра вернетесь – будем встречать опять с музыкой, -  подводя итоги митинга, охрипнув кричал в мегафон командир полка Прокопович.

      Отбивая по стыкам рельс чечетку, воинский эшелон держал курс на ракетный полигон Капустин Яр, курс на будущую победу костеринцев, и только Победу!
      Мелькали зимние пейзажи прекрасной Родины, кое-где еще в окнах украинских хат виднелись украшенные новогодние елки. Ракетчики, распластавшись по купе, молчаливо созерцали  окна. Как хорошо думается под стук колес. Изнурительная работа по погрузке эшелона разморила ракетчиков. Чего только им не пришлось грузить. Помимо табельного имущества и техники, загружалась и «положенная дань» для полигоновского начальства:  стекло, доски, цемент, лес, краска,  раковины, унитазы…
      - А не пропустить ли нам комбат по этому случаю пару капель Рижского бальзама, я на всякий случай с собой керамическую бутылку захватил, - предложил  заместитель Казакова, тоже выпускник Риги Фадеев Гена.
      По приезду на полигон, батарея выгрузилась в степи на рампе. Литерные пассажирские вагоны от состава отцепили, а в оставшиеся вагоны-теплушки был перегружен личный состав. Водитель мотовоза «расхлыстанный» и ушлый местный солдат подцепил  укороченный состав и повез прямо на 4-ую площадку, где малоритским ракетчикам предстояло реально доказывать комиссии Главкома и полигоновскому начальству, что они хлеб едят не зря.
      -Сколько ж тебе метел надо, ты что, весь берег Ахтубы вымести хочешь, - торговался старшина  Костеринской батареи с местным комендантом прапорщиком.
      -Так ведь для нашего бойца на полигоне метла – техника одноразового действия. Пару раз махнет и – нет метлы, одни прутья, а чистота должна быть всегда. Пока вы у нас живете, вы и метете, своими же конечно метлами, а как уедите, извольте, нам самим придется марафет наводить, а почему бы и нет? К нам тоже, случается, главкомы с министрами на проверки ездят.
      -Ладно, бери машину метел, да не щипай за душу, мне еще с вашим банщиком надо дела уладить.
     Подошел местный замполит:
     -Мужики, держитесь, на вашу душу журналисты телевиденья из Москвы прилетели, в кино вас снимать будут, в программу «Служу Советскому Союзу».
    Как позже стало известно, редакция этой телевизионной программы впервые получила разрешение от ГК РВСН Толубки В.Ф. подготовить материалы о стратегических ракетчиках к 23 февраля 1978 года, 50-й годовщине Советских вооруженных сил.
     Сразу же началась сумасшедшая работа батареи: получение боезапаса, горизонтальные проверки ракеты, получение и аттестация КРТ, прием технологического ракетного оборудования и техники для организации предпусковых операций и пуска ракет. И, наконец, осталось то самое, как тогда казалось ракетчикам, малое: сдать теоретические и практические зачеты на допуск к проведению учебно-боевых пусков инструкторской группе полигона, представляющих комиссию ГК.
      То ли «дань» оказалась недостаточной, то ли кто-то, с кем-то, чего-то не поделил, но зачеты батарея провалила вчистую, несмотря на то, что весь путь следования на полигон, в течение  недели по 12 –14 часов в сутки, штудировали все: от комбата до последнего номера боевого расчета свои должностные обязанности, правила, инструкции, меры безопасности.  Никто не понимал, почему к ним вдруг предъявили такую агрессивность, топили в болоте как новорожденных котят?
      Собрав офицеров батареи, Казаков оценил сложившуюся ситуацию:
     -Сдаваться не будем, силы у нас еще есть. Но придется здорово попотеть.
      Сам же подумал: или подарков на всех не хватило, или разодрались из-за них.
     Реально же причина не сдачи зачетов оказалась намного проще. Предыдущая цепочка батарейцев, проводящая такие же отстрелы ракет, умудрилась непонятным образом сдать полигоновскую технику после пусков, не обслужив ее. Москвичи «главкомовцы»  вели спрос за это с «капъяровцев», а те, решив самим не упираться в устранении выявленных недостатков, привлечь Костеринцев. Говорили полигоновцы между собой конспиративно и примерно так:
      -Завалим их по теории, дадим двое суток на пересдачу, вот у них и появится время привести нашу технику в надлежайший вид. Что нам с ними коров пасти?
     По случаю провала Костеринцами зачетов, а до начала учений Главкома остались считанные дни, из Смоленска армейским самолетом вылетел месяц как назначенный на должность заместителя командарма по боевой подготовке генерал Лапшин А.С., сменивший покинувшего армию Орехова. Что было бы, если бы прилетел сам Орехов, трудно себе даже представить.
      -Комбат, почему такие низкие результаты сдачи? Начальник учебного центра полигона Попаденко в расстроенных чувствах! Вы сможете за сутки поправить положение дел? - а затем, перейдя с официального языка на простой, добавил, - ты знаешь комбат, «завидую» я тебе черной завистью, но ничего не попишешь, комбат – ты, а не я, свою дистанцию «комбата» я уже отбегал и тебе  пора думать как ее закончить. Зачеты за тобой.
      Ответ в армии признавался только один: так точно, смогу.
     Армейский порядок на полигоне, это не порядок в полку. Там бардака побольше, офицеры понаглее, солдаты помахровее. Все изъяны с техникой, запущенной и раздолбанной, батарейцам пришлось устранять своими силами в дневное время, а по ночам – готовиться к зачетам. Больше суток мучили ракетчиков по теории, но они свои «4» бала все же получили.
      -А я знал, что ты не подкачаешь, комбат. Рижане просто так не сдаются! - встретив Казакова на технической позиции, поблагодарил Лапшин. - Я тоже кончал это училище в 1966 году, майором, а  сейчас видишь – генерал! Так что дерзай, но не быть тебе майором, знаешь как у Высоцкого: капитан, капитан…
       На что Казаков ответил: 
      -Майором буду!
      Интересная сложилась судьба: «Рижане» встретились на полигоне – святом для ракетчика месте случайно первый  раз в жизни, не зная раньше друг друга. Больше никогда после этого они не виделись. В 1966 году Казаков только поступил в Рижское училище, Анатолий Сергеевич Лапшин майором его в этом году закончил.
      Казаков  действительно  через два года  получил звание «майор».
     Наконец после изнурительных зачетов и проверок готовности Костеринцев к самостоятельным пускам начались учения Главкома, проводимые со Смоленской армией, а реально – с 31-й Пружанской дивизией. Для всех ракетных полков пуски учебные, для костеринцев Малоритского полка – боевые!
     -Держись комбат: на тебя страна смотрит!

     Заместитель Казакова ликовал раньше времени:
   -Вы представляете, вернемся домой, включим телевизор и под коньячок будем в «Служу Советскому Союзу» свои рожи чумазые смотреть на экране да вспоминать этот кошмар.
     -Не спеши, как голый в баню, еще ракету пустить  надо, - одергивал его Казаков.
     Пуск  ракеты Казаков запомнил на всю жизнь. Родным и близким он потом будет рассказывать:
    «Последние 100 метров до бункера пуска, истекают последние, выделенные нормативным временем секунды, мешают безразмерные валенки, один по пути слетает, но я бегу по снегу, бегу в одном носке. А вот и кнопка «Пуск», я ее нажимаю…. Все участники происходящего молчат и находятся в состоянии высокого напряжения. Видно, что в каждом давно стояло ожидание этого момента. Батарейцы вложили в это колоссальные  свои усилия, огромный потенциал знаний, да и государство угробило большие материальные средства…»

     «Бункер вздрогнул и зашатался, над степью Капустина Яра  полыхнуло зарево. Огромная лавина света озарила пространство  морозного неба.  Будто вздутая  гигантская газовая горелка, из земли медленно поднялся раскаленный факел. Зависнув на секунды, он рванул ввысь и, убыстряя свой бег, вошел в звездное пространство. Ракета исчезла, сомкнувшееся небо спрятало ее в себе».
      «Вырвался вздох облегчения у всех, кто причастен был к пуску. Послышались ликующие возгласы, восторженные крики «ура!». Начальники и подчиненные жали друг другу руки, по-братски обнимались. На глазах взрослых мужчин блестели слезы. Бетон старта, скованный двадцати пяти градусным морозом, вдруг стал теплым. Ракетчики-офицеры, глядя на комбата, сбросили валенки и пустились в пляс вокруг «пускового стола», сажу с которого солдаты ладонями умудрились растереть  на свои  физиономии и оставить отпечаток большого пальца в своем военном билете.   Это была разрядка после колоссального напряжения, долгих бессонных ночей. Хотелось петь, писать стихи…».

Не напрасно дули ветры, не напрасно шла гроза
Кто-то тайным тихим светом напоил мои глаза
С чьей-то ласковости вешней отгрустил я в синей мгле
О прекрасной, но не здешней, своей юности земле

Велиж вспомнив, Западвинье, переправу и паром
Вкус и цвет в горшке ботвиньи, нам налитой за столом
Вспомнил я глаза родные и шептание тайных губ
Челку, кудри завитые, и над хатой запах с труб.

Для тебя бетон расплавив, улетела ввысь звезда,
И судьбу принять заставив, засветилась навсегда.
Не гнетет немая млечность, не тревожит звездных страх
Полюбил я мир и вечность, как родительский очаг

      Учебно-боевой пуск 1 сбтр 44 рп произвела согласно плана учений с полной боевой готовности в 22.03 московского времени 21 января 1978 года. Эта дата и была впоследствии записана в исторический формуляр части. Все отделения батареи сработали на пределе своих возможностей, возникающие неисправности устранялись номерами грамотно и умело.
      Вот и закончилась борьба батарейцев с разваливающейся полигоновской техникой, с несговорчивыми инструкторами, да  крепким январским морозом. 26 января, погрузившись в эшелон, Костеринцы отчалили к своему постоянному месту дислокации, получив за свой труд общую отличную оценку.
      -Милая Белоруссия, мы едем домой,- радовались победители.

     По прибытии с полигона батарейцы нутром почуяли: музыки не будет. Командованию полка уже было не до Костеринцев. и тем более не до оркестра. Завклубом части Виктор Гришин виновато улыбался:
      -Вы что с Луны свалились? Мы тут все спешно  раны зализываем, оставленные комиссией Главкома: из восьми стартовых батарей только одна сработала на «четыре», четыре батареи оценены на «удовлетворительно», а две вообще получили «двойки».
      Поздно ночью Виктор наконец добрался домой. Минут двадцать настойчиво звонил, после чего дверь вдруг открылась. Виктор прямиком направился в спальню, ноги прямо  несли его туда, к детям. Сын и дочь спали вместе, посапывая в теплой постели, беззаботно раскинувшись по своим подушкам. Ах вы носики-курносики мои! Но почему жена меня не встречает, не спрашивает ни о чем, может у нее кто другой уже есть?
      -Ну что же, черт с ней! Не мне, так другим может польза будет.
      Но Рая, как золотая рыбка, через неделю, на 8 Марта все же растопила Виктору душу, накрыв праздничный стол с вином и хорошей закуской. 
      -Все образумится!- сказала она, -думаешь мне тут было сладко?

      Все лето Виктор наслаждался миром в семье. Отпуск провели в Евпатории. К осени же все встало опять на свои места. Рая, как бы ведя двойную  игру, наконец, найдя в себе мужество, подала на развод. Виктор этого явно не ожидал и ждал до последнего:
      -А вдруг  действительно все образумится?
      Но в один из вечеров, придя домой со службы, он вдруг увидел свои «запасные» сапоги и тревожный чемодан сиротливо стоящими у лестничной площадки:
      -Квартиру я тебе нашла, уходи, ничего путного у нас с тобой не получится, я больше такой жизни не хочу.
     Казаков схватил чемодан, забросил за спину сапоги и, как ошпаренный, рванул подальше - куда глаза глядят. Полгода он существовал в угаре службы, в редкие же выходные дни искал утешения среди женского пола, на стороне. Но разве кто заменит ему этим утешением семью и детей? Конечно, нет. Вот и замполиты вдруг всполошились: как же можно командовать костеринцами, а дома не иметь надежного тыла. Может ему другой батареей покомандовать?

      Еще в 1969 году, учась в Рижском ракетном училище, Казакову довелось увидеть прототипы знаменитых  мобильных ракет СС-20. Показывая вариант будущего комплекса на самоходной гусеничной пусковой установке, воплощенный уже в металле, в училище таинственно наставляли:
      -Еще парочку лет, и вы получите такие же: грозные и современные, вот только до ума их конструкторы доведут…
      Но годы шли, а техники грозной  и современной, о которой так мечтали ракетчики, все так в войсках и не появлялось. Заканчивался технический ресурс янгелевских жидкостных «ракет-старушек», снижалась их гарантийная безопасность, сыпалось технологическое оборудование, разваливались на ходу шасси автомобилей. Ресурсы сверху продлевали: то на год, то на два, то еще на пять. И только в середине 1976 года в Белоруссии на базе Мозырской ракетной дивизии, впервые в СССР, было сформировано современное соединение, вооруженное новыми ракетными комплексами – комплексами, о которых можно было только мечтать. Запад оказался в шоке, но разве это повод для снижения оборотов перевооружения Советских ракетных войск? Ничуть! Наоборот, наземных ракетчиков начали спешно переучивать на новую систему: самоходные пусковые установки среднего радиуса действия (СПУ  РСД-10) или, по американской терминологии, СС-20.

      Ракетный полигон Капустин Яр в эти годы четко работал по утвержденным ГШ РВСН графикам. На переучивание ракетного полка отпускалось до полугода. Сюда входило: теоретическое обучение, тактические занятия, прием боевой техники, испытание ее на функционирование, учебно-боевой пуск, погрузка и транспортировка к месту дислокации, а также постановка ракетного комплекса на боевое дежурство. Одновременно полигон был в состоянии переучивать три-четыре полка. Высококвалифицированная команда полигона Капустин  Яр с 1976 по 1985 год переучила таким образом около сотни ракетных полков СПУ (СС-20).
      Условия содержания обучаемых на полигоне Главным штабов РВСН в расчет не принимались, а посему они были для ракетчиков не подарком. Где мыть людей? Как вовремя покормить в поле? Как уберечь зимой от холода, а летом от изнывающей жары? Ядовитые змеи и фаланги, кишащие в степи, кровожадный гнус естественно также вносили определенные трудности. А дизентерия с гиппатитом, косившие бойцов косой?
      Вот и стихи кто-то написал про это, а солдаты их переписывают друг у друга и отправляют своим родителям, да любимым девушкам, выдавая за свои:

Там за лето на небе ни тучки, там зеленой травы не видать
Саксаул, да сухие колючки лишь природа сумела создать
Чахнут корчась под солнцем растенья, молят небо о хладном дожде
Но оно их не слышит моленье и ни капли не бросит нигде

По барханам злой ветер гуляет, сумасшедшие вихри ревут
Нашу юность песок засыпает и ее никогда не вернут.

и дальше под гитару знакомая песенка:

А на кладбище все спокойненько, ни друзей, ни врагов не видать
Все культурненько, благородненько, исключительная благодать.

      Но ракетчики знали, за что они страдают. Скоро не только у американцев, но и у них в руках будет такая силища, что трудно даже ее себе представить. А как будет прост комплекс в эксплуатации, ведь это небо и земля по сравнению со старым: никаких токсичных топлив, никаких раздолбанных автомобилей, а какая высокая степень готовности к пуску! О  недостатках новых СПУ говорить тогда было не принято, а попросту их пока мало кто и знал.
      Тем не менее, новые комплексы СПУ, поставляемые в войска, из-за своего большого веса (80 тн), не могли проходить все запланированные маршруты по причине слабости многих  мостов. Мосты, особенно на востоке страны, рассчитаны были на значительно меньшую нагрузку. Еще одна беда: центр тяжести СПУ оказался на высоте более двух метров, при общей высоте СПУ до 4,5 метра.  На учениях они вдруг стали опрокидываться. Первой легла СПУ в Ромнах (Украина), под ней был задушен ее командир. Вслед за первой стали опрокидываться пусковые установки в Поставах (Белоруссия), Новосибирске, Нижнем Тагиле…
      Пока же, ракетчики, обеленные сединой и совсем безусые, в редкие, свободные от учебы и службы часы, пишут с Капустиного Яра письма родным и близким, играют в карты, да попивают втихую водочку, нелегальными тропами доставленную на совершенно секретную площадку, минуя десятки КПП особого режима.  Идет глобальное перевооружение!
      Как и в годы Хрущева Н.С., когда развернулось массовое строительство ракетных стартов, так  сейчас, громадные бюджетные ассигнования  шли в оборонную промышленность, на строительство боевых стартовых позиций. О людях опять забыли. Как и 20 лет назад, дивизии перемещались на голые места. Жилье для людей в строительных планах было второстепенным. Люди в Барнауле, Канске… жили в землянках, ангарах, палатках, в страшных антисанитарных условиях. В ракетных полках появились вши, извечные попутчики солдата на Руси. И это продолжалось годами. Пропагандисты с последними потугами пытались убедить людей в том, что эти трудности временные, ссылаясь на растущую угрозу со стороны США и НАТО.

      Тем временем Западную Европу не покидал страх оказаться заложницей в ракетно-ядерной «сечи» двух сверхдержав. Штатовские спутники фоторазведки четко отслеживали перемещения крупногабаритной техники в Союзе. Агентурная шпионская сеть НАТО тоже не дремала, разве схоронишь  мощный рев  новеньких, еще с завода,  500 л.с.моторов самоходных пусковых установок, которые уже вовсю «осваивают» дороги и просеки  Белоруссии, Украины и центральной России, неся в каждой из своих голов по три ядерных боезаряда, нацеленных на неприятеля. Хотя  надобность  держать отдельные, т.н. «пугающие дивизионы», имитирующие активность в совершении маршей-бросков на гусеничном ходу, и отпала, противник был осведомлен: ракетные мощи в глухих районах СССР увеличиваются слишком резво!
      Промышленность ежегодно поставляла войскам по 60-80 СПУ СС-20. Миллиарды рублей изымались из бюджета. На боевое дежурство в Белоруссии,  как грибы после дождя, вставали новые ракетные полки СПУ: Петриков, Житковичи, Речица, Мозырь, Слуцк, Поставы, Сморгонь, Ветрено, Полоцк, Минойты, Гезгалы, Слоним… Аналогичные ракетные полки разворачивались и на Украине под Ровно, Луцком, Белокоровичами… и в России в Новосибирске, Юрье, Нижнем Тагиле, Барнауле, Дровяной Читинской области, Канске, Иркутске…

      Страхи Западной Европы понять, конечно, можно, не нужен здесь ни циркуль, ни счетная машинка. Если в ракетном полку СПУ по штату девять пусковых, а у каждой их них по три заряда, то умножить все это на количество переученных полков не трудно. Получается чуть меньше трех тысяч ядерных зарядов. Вот такое  количество атомных «грибов» могли приготовить «на закуску» своему противнику по идеологии советские ракетчики 80-х, и, причем, за какие-то считанные минуты взметнуть эти «деликатесы»  на пятитысячную километровую отметку.

      -Леонид Ильич, а давайте в процессе Вашей поездки по Сибири и Дальнему Востоку посмотрим и новый ракетный комплекс СПУ, вот  американцы от него уже визжат от страха. Это  не те старые доходяги-ракеты, которые в начале 60-х мы натыкали на наших западных границах, – обратился к генсеку Д.Устинов, –  это гораздо покруче.
     -Хорошо, Дима, я согласен,  я люблю хорошую технику. Мне недавно  такую тачку подарили зарубежные друзья, закачаешься, «лимузин» называется. Но в Сибирь я на нем не поеду, лучше на паровозе, там хоть  в купе рюмашку можно пропустить.

      Вечером Устинов инструктировал главкома РВСН Толубко:
     -У нас на Востоке  развернутые СПУ есть?
      -Так точно, под Читой  ракетную дивизию только что перевооружили на СС-20.
     -Вот и хорошо, подмарафеть  её там, Брежнев планирует посетить свои места былой военной  службы, а заодно и новый ракетный комплекс хочет увидеть. Надо ему его показать во всей красе, возможно и с запуском ракеты.   

    Путь «царского» поезда лежал на Восток. Газеты, телевиденье, вся партийная пропаганда наперебой пели хвалебные гимны «большому историческому» событию в жизни страны. Толубко внимательно следил за движением поезда, нервничал, торопил читинцев, от успеха показа СС-20 зависела и будущая его судьба.
     Уже во время поездки, 26 марта 1979 года Устинов снова огорчил Толубко:
     -Ракетная дивизия под Читой отменяется (4 рд Дровяная), показ готовь в Новосибирске, там тоже у вас СПУ имеются, я знаю.

     Полки 39-й ракетной дивизии располагались на левом берегу реки Оби в 40-50 км от центра Новосибирска. Дороги залатывались асфальтом, дома и заборы подкрашивались, охрана маршрута совершенствовалась. Место показа комплекса обносилось несметным количеством колючей проволоки. Кто-то из шутников придумал этому месту и название: «Малая земля».

      Прибыв на старт, Брежнев устало вылез из «Чайки»:
     -Ну, ведите меня в палатку, здесь же холодно, кто мне доложит о ракетах?
    В палатке  тактико-технические данные СПУ «Пионер» докладывал сам главнокомандующий РВСН. Брежнев сидел за столом с сигарой в зубах. Все присутствующие увидели, он еще не отошел от пьянства в поезде. После окончания доклада Леонид Ильич уже непослушными ему руками начал вытаскивать из пиджака футляр для очков. Помогли,  дали листок с текстом. Несколько минут посмотрев на текст, он вдруг с трудом произнес:
      -А почему эти ракеты размещены здесь, а не в Европе?
      -Леонид Ильич, есть у нас и в Европе. Но здесь тоже надо, они нацелены на объекты поражения в Китае, Японии, Южной Корее.
      -Ну, хорошо, а что дальше?
      -Дальше, показ самого комплекса.

      Выйдя из палатки, генсек, поддерживаемый за руки провожатыми, жаловался:
     -У меня все кружится в голове.
     -Я же вам говорил, что сегодня надо было отдохнуть, а не ехать сюда,- ответил один из его помощников.
     Брежнева усадили в автомобиль и укатили на старт, хотя до него было всего 150 метров. Когда гидравлика СПУ подбросила ТПК с ракетой в вертикальное положение, прозвучали последние слова Брежнева:
     -Я вас прошу, чтобы ракеты не взлетали!
     Действительно, Леонид Ильич Брежнев был самым ярым сторонником борьбы за мир, и он в это искренне верил!

     А как там Малорита? Виктор Казаков со своим ракетным полком там еще не перевооружился на ракеты  СПУ?
   
      Пока нет. Наступил 1979 год.  Казакову  замполиты нашли новую батарею, без героя Костерина. Справится ли он теперь там?
    Работа Казакова во второй стартовой батарее мало чем отличалась от предыдущих батарей.  «Старушка» ракета 8К63 пока держалась не только в Малоритском полку, но и в других полках 31 ракетной дивизии (Пинск,  Слоним, Ружаны, Шерешево). Никто пока не собирался менять устаревший комплекс на более современный. О перевооружении на новую технику Пружанская дивизия, как впрочем и более десятка других дивизий РВСН, только мечтала. Ракетчики по-прежнему продолжали мучиться с морально устаревшим комплексом. Трудно было настроить  людей на боевой лад, зная, что боеготовность устаревших ракет - чистая фикция, а тактические уловки Главного штаба РВСН со сменами полевых позиций - ни что иное, как самообман.  Но Главный штаб РВСН считал по другому: будем таскать эти «старушки» по лесам  днем и  ночью, пусть думают «за бугром», что мы и не собираемся их заменять на новые.
       
      А тем временем соседние ракетные «белорусские» дивизии  уже вовсю перевооружались на новый мобильный ракетный комплекс т.н. РСД-10 (СПУ «Пионер») или, на западный манер, СС-20.
      Первой за два с половиной года перевооружилась Мозырьская ракетная дивизия в лице:  396 ракетного полка г.Петриков (31.8.76 заступил на б/д); 369 ракетного полка г.Житковичи; 404 рп г.Речица; 398 рп г.Мозырь; 306 рп г.Слуцк.
      Второй встала на боевое дежурство Поставская ракетная дивизия, которая перевооружилась за три года: 346 рп Поставы (31.12.77 заступил на б/д); 428 рп Сморгонь; 402 рп Ветрино; 249 рп Полоцк; 835 рп Сморгонь.
      Замена комплексов в этих соседних ракетных дивизиях проводилась, конечно, в строжайшем секрете. Ракетчики Малориты об этом не знали, хотя молва до них нет-нет, да  и просачивалась, в основном в курилке. Ходили слухи что вот - вот пойдет на перевооружение  Лидская ракетная дивизия, а затем и Пружанская.

       На старых комплексах особенно остро стоял  вопрос эксплуатации автотранспорта. С началом перевооружения на новые ракетные комплексы СПУ, те полки, до которых очередь на перевооружение ещё не дошла, всё чаще стали привлекаться к хозработам и в первую очередь – помощи народному хозяйству в уборке урожая. Запасных частей катастрофически не хватало. То, что закупалось, в основном уходило на «целину», т.е. подготовку грузовиков на уборку даров природы.  Автотехники стартовых батарей для ремонта своих штатных автомобилей выискивали в местных колхозах и других хозяйствах буквально  все: карбюраторы, коробки передач, аккумуляторы… Месяцами готовились к плановым полевым выходам на запасные полевые районы. Когда же наступало время совершать эти горе-марши, вышестоящие проверочные комиссии констатировали:
      -Если этот металлолом дойдет своим ходом до намеченной цели – будет чудо.
      А ракетчики действительно творили чудеса, цепляя на буксиры вставшую на дыбы технику и волоча ее десятки километров до предстоящего места старта технически устаревших ракет. Когда буксиров-тягачей не хватало, ушлые комбаты договаривались с гражданским начальством райцентра или близлежащего колхоза на подстраховку марша. Для оказания «братской помощи» могло порой хватить и одной бутылки водки: трактор «Кировец» поддежурит ночью где-нибудь за углом у железнодорожного переезда. Но об этом говорить вслух тогда было не принято.
    Устарев морально и физически, старые ракетные комплексы сдаваться «врагу» не собирались. Высокое московское начальство по-прежнему отправляло в полки комиссии, которые  терзали  «ракетчиков Р-12» за способность совершать горе-марши. Над комплексами продолжались все новые и новые тактические эксперименты, в надежде хоть как-то выжать из них последние соки или, как не раз казалось, окончательно свернуть этим комплексам шею. Но ракетчики и это все выдерживали.
   
      Летом 1979г., в один из немногих свободных от службы дней, не выдержав разлуки с детьми, Виктор Казаков с  цветами пришел к дочери на ее день рождения:
      -С пятилетием тебя, дочурка, счастья тебе и здоровья!
      -Смотри, не забыл, что дочке пять лет, с букетом пришел, галантный, не то что твой новый поклонник-шалопай, зря ты мужа то вышвырнула, подумай, дочь, он же отец твоим детям, - шушукалась на кухне теща с бывшей его женой Раей.
      -Да и я вот тоже смотрю, любовь моя новая прошла, чувствую я  с этим делом ошиблась… И где же они эти принцы на розовом коне?


    В сентябре 1979 в Малоритский полк просочилась  информация:  в декабре ожидается внеплановая армейская  проверка по тематике: выход полка в запасной полевой район т.н. «ЗПР». И понеслось! Три месяца нещадных тренировок, комплектация автотранспорта всеми атрибутами для совершения марша: СМУ, катафоты, зеркала, щетки-дворники, буксиры… А проверки сверху все нет! Уже и технику по новому пора бы доукомплектовывать!        
     Наконец долгожданная комиссия «неожиданно» к ночи явилась на КП полка. Агрегаты стартовых батарей натужно завыли своими моторами. Напичканные тоннами ракетной аппаратуры, как слаженный оркестр, захрипели 157-е ЗИЛы. В унисон им забубнили на ходу разваливающиеся КРАЗы, запряженные в непосильную  им по возрасту  поклажу в десятки тонн ракетного топлива и железобетонных стартовых плит. Затарахтела верткая техника: АТТ, установщик, кран, автовышка. Поволокли и затентованные от внешних глаз учебные и тренировочные ракеты. А вот и тыловая техника, как цыганский табор, с нарами и матрасами, полевыми кухнями и палатками, походными ленинскими комнатами и разборными пунктами хозяйственного довольствия поползла с насиженных мест. Ракетчики, задрапированные в резиновые костюмы, радуясь, что всё, что на колёсах, благополучно сдвинулось с места и выехало за КПП, засмолили «Приму». Сдерживаясь от навалившейся на них ночной сонливости, они, полные гордости за своё предназначение, были счастливы. 
      Виктор Казаков не раз потом вспоминал эти выходы в «ЗПР».
     Мороз усиливается, начинают коченеть ноги, уши покалывает как булавкой. Звездное ночное небо опустилось на двигающиеся в режиме светомаскировки колонны стартовых ракетных дивизионов и скривилось от въедливых выхлопных газов дьявольского каравана.
    Через три часа наконец показалась и стартовая полевая позиция его 2 стартовой батареи, где выпущенные заранее стартовики уже вгрызались в промерзлую землю, в надежде установить в нормативное время штанные железобетонные плиты (СП-6) под пусковое устройство. К утру на этих плитах под маскировочными сетями, должен  стоять железный динозавр установщика с пусковым столом, способный по команде   взметнуть сорокатонную ракету на одну из запланированных целей Западной Европы. В подготовленных капонирах должны быть вовремя расставлены дизель-электрические станции ЭСД-20 и ЭСД-50, компрессор 8Г33У, преобразовательный агрегат 8Н214, заправочная  и другая ракетная техника. Будет проверено и тыловое хозяйство батареи, а также способность батареи к отражению разведывательно-диверсионных групп (РДГ) противника.
Давайте ребята-батарейцы, день год кормит, не мы первые, не мы последние ночами маемся с грозным оружием. Оценку надо зарабатывать!
Командир батареи Казаков, размотав катушку полевого связного провода, по телефонной трубке кричит на КП дивизиона:       
      -Вторая батарея постоянную боевую готовность на полевой позиции заняла. Все агрегаты боеготовы, неисправностей нет. Техника замаскирована. Организовано дежурство. Личный состав приступил к приему пищи.  

      Кто не успел позавтракать, тот опоздал. Телефон  в одной руке, ложка в другой, котелок с кашей потихоньку замерзает, надо бы чайку горячего, а тут вот «долгожданный» звонок, получите команду:
      «Подготовить ракету к пуску!»
     Аврал для батарейцев? Нет. Все идет по привычному алгоритму. Все операции давно уже сотни раз оттренерованы. Вот уже  и ракета установщиком поднята, закреплена ветровыми приспособлениями на пусковом столе. Пошла заправка топливом. Мороз не спадает. Развернутый обогреватель воздуха 8Г27 обогревает через рукава лючки ракеты, тепла не хватает, разворачивается второй.
    За двое суток полковых учений со стартовыми батареями дивизиона  проведены пуски из различных степеней готовности, отработаны все тактические вводные. Вторая батарея все нормативы выполнила с запасом и получила отличную оценку. Кто бы сомневался!
     Хотя нет, вероятность отказа многочисленной ракетной техники, агрегатов и аппаратуры, ошибки в работе расчетов всегда присутствуют. Пронесло. Пора и в пункт постоянной дислокации. Вот только бы не сломаться по дороге, да не перевернуть ракету, а еще хуже бочку с окислителем.        

      А что там у нас с ракетами по всему Советскому Союзу делается?
     «пусковых установок ракет средней дальности не мало всего 567, из них
     Р-12 пока осталось 316 ПУ, Р-14 – 35 ПУ, а вот СС-20 уже 216 СПУ (ясно, полным ходом идет перевооружение на самоходки, Европа об этом пока не знает!);
     МКР всего 1416 ПУ, из них  "Сатана" Р-36М – 308, Р-36 орб – 18, РТ-2П – 60, УР-100К – 420, УР-100У – 100,  УР-100НУ – 230, МР-УР100 – 150 (и здесь все понятно, Челомеевские ракеты УР-100 живут и здравствуют, Уткин модернизирует янгелевскую "Сатану" на "Воеводу" Р-36МУ, уже по полку модернизировали Домбаровская, Ужурская и Жангиз-тобежская ракетные дивизии, толи еще будет!).

      По итогам года  батарея Казакова, вооруженная все еще ракетами Р-12, заняла первое место в полку, да и Раечка снова подала на мировую:
     -Виктор, надолго ли нас хватит, как надоели эти наши ежемесячные передряги. А  ведь любили же мы когда то друг-друга, что-то же нас сближало?
    В Хотиславском доме культуры (в Малорите тогда культурных домов еще не строили) ракетчики арендовали все достойные для себя площади. Впервые им разрешили легально отметить  их же славный юбилей – 20-ти  летие создания РВСН.  Событие историческое, даже значки по этому случаю были наштампованы в Москве и разосланы по гарнизонам. Рая была за праздничным столом неотразима, да и о муже она, наверное, впервые услышала в торжественном докладе лестные слова от его же начальства.
      -Хоть здесь ты отличился, а дома гвоздя вовремя не забьешь, что там за значок тебе дали, покажи!
      До апреля 1980 Рая, как могла, держалась и крепилась, но затем, не выдержав, честно призналась Виктору:
     -Неужели ты слепой, не люблю я тебя, и никогда ты счастлив со мной не будешь.  А то что у нас когда то и было, наверное было нашими детскими иллюзиями? Или ты не согласен?
     Прислушаться бы Казакову к этим честным словам жены еще раньше, порвать бы узы на всю оставшуюся жизнь, да вот не получается у него. Чуть Раечка приголубит его, и он уже тает, как мороженное на летнем солнце. Опять в радости тискает своих детишек, опять балует домочадцев скудными малоритскими деликатесами, опять со службы приносит ландыши…  К чести  Виктора, он, в который уже раз, проявил  свой  максималистский характер, не представляя себя на вторых ролях в этом театре семейной жизни.
    На следующий день Виктор начал «новую» сознательную жизнь. Как бы символизируя это событие, судьба, в лице командования полка, вручила ему майорские погоны, сообщив, что возбуждено ходатайство о его выдвижении на вышестоящую должность и переводе в другой гарнизон. На СПУ, на новый комплекс! Ура! Виктор вспомнил тут почему-то нелицеприятные для себя слова генерала Лапшина, взятого им из перефразированного  Высоцкого: «…эх капитан, капитан, никогда ты не будешь майором! ».
     -Буду, непременно буду, буду генералом, ну, в крайнем случае, полковником! 

( далее )

Остальные части

 
 

РВКИКУ71.РФ

Любое использование информации и объектов без письменнного предварительного согласия правообладателя не допускается
и преследуется по Закону, согласно статье 300 ГК РФ.