Никончук Н.Н. В лесах под Малоритой. Гл.10

Гл.10. Нашему полку прибыло. Боезапас

 1971 год. Белорусская героическая земля, гостеприимно распахнувшая себя еще в начале 60-тых дорогостоящим ракетным комплексам стратегического назначения, каждый год хлебосольно принимала, и новых, свежеиспеченных в горнилах академий, военных училищ и гражданских ВУЗов, молодых ракетчиков. Специалисты ракетных дел ей по-прежнему были нужны, благо только им было под силу укрощать строптивые ракеты, тихо дремавшие до поры и времени в дремучих лесах. В обвалованных землей ангарах, ракеты ждали своего часа и тех, кому предстояло в нужный момент привести их в действия. Бывшие летчики и моряки, танкисты и артиллеристы,  не по своей воли переучившиеся в конце 50-х, начале 60-х на ракетчиков и ставшие первооткрывателями Малоритского и других таких же ракетных гарнизонов, с завистью, а кто с недоверием посматривали на представляемых  командованием частей конкурентов, молодых военных инженеров-лейтенантов.
    На смену «шестидесятникам» пришли «семидесятники»…
    В полку за десять лет  его существования план боевой подготовки был отрепетирован, как в лучших московских театрах. Сцены массовки на БСП с ее главными героями были не только правдоподобны, но и реальны:  отработка мероприятий  повышения живучести,  ликвидация последствий ядерного удара противника и восстановления сил после удара…      По замыслу Главного штаба РВСН за счёт перераспределения сил и средств в полку были созданы  нештатные подвижные формирования:
— отряд по восстановлению боевой готовности (ОВБГ), с входящей в него группой восстановления специального вооружения;
— отряд по борьбе с диверсионными группами (ОБ ДГ);
— аварийно-спасательный отряд (АСО);
— отряд по восстановлению ракетного вооружения с резервом техники (предполагалось  вывозить из под удара  ракеты второго пуска, поскольку ни третьего, а тем более четвертого пуска ракет уже в полку не было).

7 мая 1971 г. вместо полковника Миличихина К.А. на должность командира полка был назначен  п/п-к Скворцов Виктор Егорович.
    
По информации его сына Константина Скворцова:
СКВОРЦОВ Виктор Егорович родился 16 ноября  1935 г. в с. Богородицкое Боброво-Дворского района Белгородской обл., скончался 06.10.2012г., похоронен в г. Москве на Троекуровском кладбище, генерал-лейтенант (с 28.04.1984 г.), в Вооруженных Силах с сентября 1952 г.
      в 1956 окончил Высшее Краснознаменное училище береговой артиллерии Военно-Морского Флота;
      в 1967 окончил Военную инженерную академию им. Ф.Э. Дзержинского;
      в 1979-1981 окончил Военную академию Генерального Штаба ВС СССР.
     С декабря 1956г. проходил военную службу на Тихоокеанском Флоте, в г. Владивосток на острове Русский в должностях: техник по ПУС батареи управления, командир взвода управления 511 отдельного артиллерийского башенного дивизиона 292-й артиллерийской бригады 108 артиллерийской дивизии береговой артиллерии Тихоокеанского Флота, заместитель командира батареи 982  отдельной береговой артиллерийской батареи этой же дивизии, помощник начальника штаба по строевой части 125 отдельного полка военно-морской базы «Стрелок» Тихоокеанского Флота.
     В Ракетных войсках стратегического назначения с сентября 1962 г.
с 03.1967 г. по 06.1967 г. командир дивизиона в/ч 14379 (г. Кингисепп Ленинградской обл.),
с 06.1967 по 01.1969 – командир дивизиона в/ч 23458 (г. Остров Псковской обл.),
с 01.1969 по 05.1971 г. – заместитель командира в/ч 14379 (г.Кингисепп Ленинградской обл.),
с 05.1971 по 06.1974 г. -  командир 44 полка (г. Малорита Брестской обл.),
с 06.1974 по 11.1975 г. – заместитель командира в/ч 83463 (58-я рд, п. Кармелава Каунасского района Литовской ССР),
с 11.1975 по 08.1979 г. – командир 58-й Ракетной Мелитопольской Краснознаменной ордена Суворова II cтепени дивизии (в/ч 83463) (п. Кармелава Каунасского района Литовской ССР),
с 07.1981 по 09.1984 г. – начальник штаба первый заместитель командующего и член Военного Совета 27-й гвардейской ракетной Армии (г. Владимир),
с  09.1984 по 09.1985 г. – Первый заместитель командующего 27 ракетной Армией (г. Владимир),
с 09.1985 по 05.1991 г. – начальник 3 управления Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР (Москва).
Награжден: орденами «За службу родине в Вооруженных Силах СССР» II и III степеней, (1976, 1983г.г.), орденом Трудового Красного Знамени (1990 г.), и 9 медалями.
В.Е.Скворцов прослужит в 44 рп до 1974г. уйдя на повышение в 58 рд Кармелава, Литва.
Итак, командир полка – п/полковник Скворцов В.Е., НШ полка п/полковник Буртовой, замполит полка п/полковник Закрутный, заместитель командира полка - п/полковник Щербаков.

***

     После окончания в 1971 г.Рижского высшего командно-инженерного Краснознаменного училища им. Маршала Советского Союза Бирюзова С.С. я к своей радости был распределен именно в Беларусь.
Брестская область, 31-я гвардейская Брянско-Берлинская Краснознаменная ракетная дивизия (г.Пружаны). Из пяти ее ракетных полков мне посчастливилось попасть именно  в 44-й  Краснознаменный ордена Суворова 2-й степени ракетный полк (в/ч 89503) на  должность старшего оператора электроогневого отделения. Как домой к себе попал (в Бресте учился, после 10-го класса городским военкоматом отправлен для поступления в рижское военное училище, а тут на тебе, опять родные пенаты!).
     Ракетный комплекс 8П863,   с ракетой 8К63 (по другому Р-12, по западной классификации СС-4) хорошо был мне известен по учебе в училище! А вот «секретный» материал местонахождения полка был закрыт, и собирался он по крупицам из рассказов, а в основном из мною увиденного.  

Из истории Малоритского полка по рассказам офицеров, уже прослуживших в полку не один год:
     Районный центр Брестской области Малорита, что в 50 километрах на юг по железнодорожной ветке на Ковель, Киев, всегда был невзрачным поселком. Любой провинциал,  оказавшийся в Бресте по каким либо делам и не вписавшийся в общий трафарет людского общения, откуда бы он не приехал, назывался просто - Малорита. С размещением же в райцентре в начале 60-х жилого городка для офицеров 44-го ракетного полка (позывной «Юнкер»), Малорита зацвела новыми красками, а с ней и ее достопримечательности: автожелезнодорожный вокзал, универмаг, книжный магазин, почта, столовая, ресторан «Рита». (напомним, что 44 ракетный полк сформирован  в составе 31 ракетной Пружанской дивизии к 1.09.1961 году. К 1.01.1962 все восемь пусковых установок - стартовых батарей ракетного полка встали на боевое дежурство).
      Молодые лейтенанты «шестидесятники», отдежуря на «точке» неделю, а то и месяц боевого дежурства, ходили по городу, осматривая его «достопримечательности» и бросая голодные взгляды на местных девчат. А те в свою очередь, не стесняясь, раскупали в местном универмаге цветастые отрезы на платья, стремясь понравиться во всей своей красе приглянувшимся и им офицерам. Вскоре почти все холостяки нашли себе здесь достойных симпатичных верных подруг, будущих жен. В шести, только что построенных пятиэтажках военного городка, заселились молодые семьи офицеров, зааукали карапузы. Покладистые тещи приструнивали зятьков:
- Никакого безобразия там в лесу  больше не творите, вы же теперь женатые!
- А мы и не творим, - устало отвечали редко имеющие выходные дни ракетчики-шестидесятники.
- Как не творите, целыми ночами из леса ваши вопли и крики: от стола, к столу, юбку снять- развернуть, дышло влево, дышло вправо.
   Бестолковые были тещи, откуда им было знать Наставление по подготовке и пуску стратегических ракет средней дальности со строго установленными командами и такими же докладами.  
   Надо сказать, что боевые стартовые позиции двух ракетных наземных дивизионов располагались в 10—15 км от Малориты в густых высоких и спелых сосняках. Лесной бальзам, ягоды, грибы можно было заготавливать прямо на ракетных стартах, не отходя от хранилищ ракет. Много водилось вокруг позиции и дичи: лоси, косули, кабаны, зайцы, лисицы. Все это зверье находилось возле стартов с внешней стороны позиции и регулярно попадало на электрозащитную сетку, которая по периметру  огораживала от «дурного сглаза» ракетные комплексы. Персонал подразделений охраны (роты  РЭЗМ) деликатесами дичи был не обделен, благо 1700 вольт поданных на сетку могло свалить с копыт любого  заблудившегося по жизни зверя.
    1 ракетный дивизион Малоритского полка  располагался  севернее в 200-стах метрах  от железнодорожной ветки Брест-Киев, недалеко от ст.Пожежин (в 8 км, не доезжая  ст. Малорита по направлению от Бреста). Даже из окон купе проносившихся поездов-экспрессов внимательный пассажир мог увидеть вдоль трассы таблички «Стой! Запретная зона!». А что там  находится за периметром? Поди узнай попробуй!
   2 ракетный дивизион  находился в 4 км западнее Малоритского военного жилого городка, что порой давало возможность ракетчикам этого дивизиона при сбоях с автотранспортом, самостоятельно пешком после ратного дня, пройдя по бревнышкам небольшое болотце,  оказаться дома. На службу же в «лесные точки» где дислоцировались эти засекреченные от внешнего мира гарнизоны, армейские КУНГи все равно тебя увезут по утру, и как правило, по расписанию.

***

       В середине августа 1971 г. сгорая от  любопытства и нетерпения ощутить предстоящие условия своей воинской службы, взяв из Бреста такси я с семьей  прибыл в г.Малориту, не догуляв пару деньков своего отпуска.
     Малорита всего в 50 км от города, где я учился, где  проживали мои родители, брат, друзья…  По приезду к новому месту службы моя семья разместилась, как мы пока и планировали, в местной одноэтажной гостинице, если  таковой ее можно было назвать: две кровати, тумбочка, столик, два стула. После ознакомления с непредвзятым «сервисом» в виде наружного туалета, электроплитки и чайника, мы с женой Татьяной Алексеевной и девятимесячным сыном Дмитрием влились в новую пока еще непонятную для себя жизнь-службу.
    На следующий день, оставив семью в гостинице на попечение горничной для привыкания к непривычной обстановке,   я – новоиспеченный лейтенант Никончук собственной персоной в 7.30. был уже на «стартовом пятачке» у жилого массива недавно построенных для ракетчиков пятиэтажек.     
    Колонна из нескольких КУНГов и автобуса ПАЗ тронулась, и нас повезли в «засекреченный от посторонних глаз» малоритский лес. 15 километров пути за 25 минут прошли незаметно, тем более в КУНГе,  как таковых окон не предусмотрено и ориентироваться  было не на что.

    Тут необходимо сделать пояснение об установленной системе использования автотранспорта в РВСН (за основу беру описания Сергея Ермолина, своего товарища по ракетному полку г.Добеле, Литва, у нас в полку было аналогично).

    

    Особенности организации перевозок л/с автотранспортом в Вооруженных Силах, в частности в РВСН.
    Во-первых, на каждые сутки автослужбой дивизиона (полка) составлялся план выхода машин, утверждаемый командиром дивизиона (полка), на основании которого выписывались путевые листы.
    Во-вторых, на каждое транспортное средство назначался старший машины, фамилия которого указывалась в путевом листе.
    В-третьих,  установлены требования к старшему машины и водителю, которые  наносятся краской даже на лобовое стекло машины: «Приказ! Старший машины, руководи водителем, не отбирая руля!» и «Приказ! Водитель машины, не превышай установленной скорости движения в 40 км/час!».
   Конечно, все это создавало определенные неудобства в использовании автотранспорта, хотя было и понятно, что все эти правила были приняты не от хорошей жизни, а из-за печального опыта использования автотранспорта при становлении РВСН. Должен сказать честно, хотя это для ракетчиков, конечно же, не секрет, что если приказ старшему машины: «руководить водителем, не отбирая руля» соблюдался, то приказ не превышать установленную скорость движения в 40 км/час больше не соблюдался, чем соблюдался, что иногда приводило к печальным последствиям.
      КУНГ (кузов унифицированный нормального габарита) не салон-лимузин, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. КУНГи на базе ЗИЛ-157 возложенную на них задачу выполняли с честью, оставаясь основным средством перевозки личного состава в РВСН.
     Автобусы управления полка и дивизионов марки ПАЗ-652. Это элита автотранспорта. Старшие автобусов к своим обязанностям старшего относились крайне ответственно, всячески оберегая свои «угодья» от проникновения посторонних лиц, а проще говоря, офицеров и прапорщиков батарей, пока не займут места офицеры и служащие управлений. Справедливости ради надо сказать, что офицеры батарей и не стремились воспользоваться  автобусом, не желая ощущать свою второсортность в качестве просителей. А вот транспортные средства типа КУНГ, были открыты всем желающим.
    Автобус КАВЗ-651, производства курганского автобусного завода, имел фирменный грязнозеленый цвет и выглядел  гадким утенком по сравнению с белоснежным лебедем ПАЗ-652. Он стал типовым автобусом для  бригад РТБ. «Места только сидячие, чужих не брать!» - главный девиз автослужбы РТБ.

     Прерогатива всех старших машин  - запрещение попыток закуривания в салонах автотранспорта, которая  не распространялась на КУНГи. Это сейчас считается само собой разумеющимся, что в общественных местах, тем более в автосалонах не курят, и никому в голову не придет закурить, но 60 лет назад дело обстояло иначе, как иначе обстояло дело с употреблением мата и ненормативной лексики в армии.

***

       Что сразу по приезду через ворота КПП  бросилось в глаза? Идеальная чистота, все дороги забетонированы, казармы и строения выкрашены, каждый занят своим делом и все это в спелом высоком сосняке, с выкошенными газонами и трассированными дорожками. Завтрак, обед, ужин по летно-технической норме в офицерской столовой, с официантками… А в 18.00 уже отъезд свободных от дежурства офицеров на квартиры в Малориту. И так, надо полагать, будет продолжаться изо дня в день! Совсем не плохо!
     Однако за девять лет службы в полку, в общей сложности у меня набежит более трех лет  проживания вне дома: в части, в ее гостиницах, в палатках, и это не считая командировок. А ездили мы в родимый полк и в жару, и мороз, в дождь и слякоть, зачастую в выходные и праздники. Так мне  пришлось прослужить в полку верой и правдой с лейтенанта до майора.

       
л-нт Никончук Н.Н.            1971г. Моя семья          п/п-к  Скворцов В.Е.

 

      А вообще-то пока ничего не ясно, ясно только одно – надо представиться командиру полка подполковнику Скворцову В.Е. Иду по бетонке, по обеим сторонам которой стоят штабы, сборно-щитовые казармы, учебный корпус, санчасть, столовые… Предстаю и представляюсь командиру, как положено по уставу, в парадной  форме одежды, с приподнятым подбородком. Разговор у командира полка Скворцова был недолгим,  он не рассусоливал...   Быстро направил меня по цепочке вниз к командиру 1-го дивизиона подполковнику Бацазову.
       На первых порах мне показалось, что и тут меня долго не задержат, так оно и вышло.
      Статный командир дивизиона, осетин, земляк нашего командира дивизии задал мне стандартные вопросы и не найдя в моих ответах крамолы отправил также по цепочке уже в стартовую батарею. Позже я узнал, что подполковник Бацазов, остроумный и мудрый офицер, страстный  любитель летней рыбалки на опарыша, в мечтах готовился в ближайшее время покинуть дивизион... И его земляк , участник Великой Отечественной войны, генерал Кадзилов тоже об этом подумывал. Это для обоих и произойдет чуть позже в 1974 г.

***

     Так  началась моя боевая служба  в   должности старшего оператора электроогневого отделения 3 стартовой батареи (командир батареи на тот момент был будущий генерал, начальник Ростовского училища РВСН - пока еще малоизвестный майор Новиков Владимир Иванович).
      3-я батарея располагалась вполне комфортно в каменной двухэтажной казарме на 1-м этаже, на 2-м этаже располагалась будущая моя 1-я батарея.
    Со слов  «старожила» нашего полка двухгодичника Бориса Мартазина, прослужившего в 3-ей батарее оператором НКС (303 номер 3-го отделения) с августа 1970 по август 1972 года мы постараемся  вспомнить по фамилиям состав того коллектива:
Командир батареи - майор Новиков Владимир Иванович (до 1972 г.), потом старший лейтенант. А. Косенко,
Начальник 1-го отделения - капитан Щербунов,
2-го - капитан Глущук Валентин,
3-го - капитан Плугак Вячеслав, оператор машины подготовки  (302 номер) - капитан Чуть Олег,
4-го отделения - ст. лт. Разгон Николай,
Старшина батареи прапорщик Мандрыкин Виктор.
     Буквально через неделю я уже был участником ночного комплексного занятия, после которого на старте «в домике комбата» все выпили по 50 грамм спирта, закусив салом и луком, заботливо приготовленным старшиной батареи. Это традиция. Офицеры дежурной смены остались с л/с батареи, а остальные, вместо пакетов или баулов, взяв аккуратно связанную охапку наколотых дров, устремились к КУНГу.  Батарейцами было взято за правило везти после КЗ дрова домой, поскольку в городке горячей воды не было,  и для мытья надо топить каждый раз титан.
 Через  месяц, после сдачи на допуск к самостоятельной работе, я по рекомендации главного инженера полка п/п-ка Тихоненко был «изъят из обоймы комбата Новикова» и, с моего согласия, назначен на должность начальника 2-го расчета проверки боезапаса ракет в Группу регламента.
    В  течении двух лет я прослужу в этом подразделении с боевыми ракетами, которые выползаю за это время  изнутри и снаружи на собственном брюхе. Для моей командирской карьеры  это был, мягко сказать, не лучший вариант, на что мне майор  Новиков В.И.  и намекал, но у меня  вдруг тогда проявился синдром «боевого дежурства».  В отличии от стартовой батареи в группе регламента недельного  боевого дежурства не было, а дома ждет молодая жена, сынишке скоро год...

Фото из альбома  Скворцова В.Е.,                   Фото из альбома п/п-ка Зеленцова П.И.
представленные его сыном Константином   Зеленцова М.И., Скворцов В.Е., Бирковская Г.А.

***

     В 1972 г. в РВСН прошли мероприятия организационного плана: смену боевого дежурства перенесли на пятницу, а по субботам был введён парко-хозяйственный день (ПХД).
     С 1-го января 1972 г. вступил в силу Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18.11.1971 г. о введении в Вооружённых Силах СССР института прапорщиков и мичманов.    
    Один из первых прапорщиков в нашем полку стал Капинос. Здесь мне  вспомнился анекдотичный случай,  произошедший с первым прапорщиком полка в те годы. Первый человек в космосе, понятно – Ю.Гагарин, первый прапорщик в полку - Капинос.
   Итак, с чьей-то легкой руки Капиносу в свое время дали кличку – «полковник». Однажды после окончания служебного дня по приезду с «точки»  группа сверхсрочников зашла в местную столовую, чтобы компенсировать затраченные в подразделениях  калории, естественно с ними был и новоиспеченный в полку прапорщик Капинос. Как обычно для начала по 100 грамм, пирожок и плавленый сырок на всех. Далее по просьбе трудящихся мероприятие продолжили. Мимо компании уже совсем не тихоговорящих клиентов столовой проходит местный малоритский знакомый, попросту обычный забулдыга, а ныне в «завязке».
- Мишаня, привет,   давай к нам!
- Нет, я завязал.
- Полковник, скажи ему.
- Мишаня, ты заставляешь себя упрашивать…
   Мишаня, усвоивший еще со времен своей  службы в армии, что  звание полковник – это почти генерал, и знавший Капиноса, как обычного сверхсрочника, а тут вдруг вдоль погон у него по две звезды, встал по стойке «Смирно» и в  изумлении промямлил:
- Ну, ежели товарищ полковник предлагает, то…, -  и он залпом опрокинул половину налитого ему  стакана.

***

БОЕЗАПАС: "НЕ НАВРЕДИ"!
     Это воспоминания инженера Добелевского ракетного полка С.Ермолина, для меня - те годы  были ранние, мною тогда еще не изведанные.

    Если подготовку ракет к пуску и пуск ракет проводили стартовые батареи, то проверки ракет – годовой и полугодовой регламенты проводило специально для этой цели предназначенное подразделение в каждом наземном дивизионе. До 1964 года в наземных дивизионах, наряду со стартовыми батареями, были технические батареи, состоящие из двух отделений проверок ракет. 5-летний опыт эксплуатации ракет, показавший высокую техническую их надежность, совершенствование системы проведения технического обслуживания ракет и связанное с этим уменьшение объема выполняемых работ на ракетах, повлекли за собой и штатные изменения.
    В 1964 году технические батареи в дивизионах расформировываются. В каждом дивизионе вместо технической батареи остается по одному отделению проверок ракет. В 1966 году проводится новое оргштатное мероприятие. В полку остается только одно отделение проверок ракет, которое затем включается в состав созданной в 1970 году Группы регламента.
       В силу служебных обязанностей до 1973 года я прямого отношения к проверкам боезапаса не имел. Конечно, как заместитель командира батареи по технической части с 1961 по 1964 гг., отвечал за хранение боезапаса своей батареи в хранилище – сооружении №2: за исходное состояние ракет, за соблюдение температурно-влажностного режима и  порядок в хранилище.
     Находясь на инженерных должностях дивизиона и полка по заправочному оборудованию с 1964 г. по декабрь 1972 г., отношение к проверке боезапаса имел весьма отдаленное, и только с назначением меня старшим инженером полка (старшим помощником заместителя командира полка по РВО – главного инженера полка) стал иметь непосредственное отношение к проверке боезапаса - проверка боезапаса стала входить в круг моих прямых обязанностей.

     От автора: в нашем полку при мне этими вопросами занимался тогда еще майор Зеленцов П.И.

         Содержание боезапаса – важнейшая функция службы РВО полка. На практике сложилось ситуация, что проверка боезапаса целиком легла на плечи старшего помощника заместителя командира полка по РВО и не только в нашем полку, а во всех полках РСД с ракетами Р-12 и Р-14. Пришлось детально вникать в организацию регламента боезапаса, в специальную подготовку личного состава ОРР, в состояние и подготовку техники ОРР для проведения регламента ракет.  
    Хотелось бы отметить одну очень важную особенность регламента на ракетах. В медицине есть такое понятие – не навреди. При лечении человека не навреди человеку. Так и при проведении регламента на ракетах определяющим понятием было, кроме, разумеется, качественного проведения самого регламента, не навреди ракете, не выведи ее из строя. И это была наша общая забота. А возможностей навредить ракете было предостаточно, причем, я не говорю о грубых технологических нарушениях регламента и о грубейших ошибках личного состава вкупе с бесконтрольностью со стороны должностных лиц, вроде перепутывание штепсельных разъемов, приводившее к выводу из строя кабельной сети ракеты. Я имею в виду опасности, которые подстерегали личный состав при регламенте ракет и которые надо было исключить.
     Во-первых, возможность выпадения инструмента из рук номеров расчета при работе на борту ракеты – в отсеках и камерах сгорания ракетного двигателя. Особенно в камерах сгорания, толщина внутренней стенки которых всего 1 мм. Царапина, вмятина на внутренней стенке камеры сгорания от выпавшего из рук номера расчета ключа при снятии заглушки камеры сгорания, например, однозначно означали выход из строя ракеты.
     Во-вторых, оставление инструмента на борту ракеты, что могло привести к непредсказуемым последствиям при пуске ракеты.
     В-третьих, возможность образования сколов пластмассовых вкладышей штепсельных разъемов при стыковке и расстыковке.
    Особую опасность представляли плоские штепсельные разъемы на переднем днище ракеты, к которым стыковались разъемы головной части. При малейшем сколе вкладыша, хотя он никак не влиял на целостность электрических цепей ракеты, требовалась замена сколотого вкладыша на новый в штепсельном разъеме. Скол вкладыша любого штепсельного разъема на борту ракеты рассматривался как ЧП с немедленным докладом по команде на самый верх – в Главное управление эксплуатации ракетного вооружения (ГУЭРВ) Ракетных войск. Проблема заключалась в том, что замену сколотого вкладыша могли проводить только представители завода, занимающегося ремонтом ракет. Своими силами проводить подобные работы на борту ракеты проводить категорически запрещалось. Впоследствии, где-то в конце 70-х годов, было принято ГУЭРВ решение о допуске к замене вкладышей штепсельных разъемов на борту ракеты специалиста из ГР, прошедшего соответствующую подготовку на одном из ремонтных заводов Ракетных войск.

***

      Итак, мой первый подчиненный воинский коллектив –  2-й расчет 1-го отделение боезапаса группы регламента, а попросту - двигателисты.
    С благодарностью вспоминаю начальника отделения проверки боезапаса капитана Вовченко Николая Павловича. В нем всегда импонировало  высокое чувство ответственности за качество проводимых регламентов на боевых ракетах, а это в полку на то время 16 ракет 8К63 (вообще-то по замыслу ГШ РВСН на полк планировалось 32 ракеты, на батарею - четыре, но время показало, что и две ракеты на батарею вполне хватит, на запуск же третьей и четвертой, скорее всего, после ответного удара противника, никого из персонала уже не останется…).
    Вовченко Н.П.   личным примером воодушевлял  личный состав отделения, старался поддерживать дух соперничества между расчетами,  много внимания уделял рационализации, повышению культуры самого обслуживания. Каждый ключик на тесемочке, все баночки со смазками подписаны, деревянные лопатки для забора смазок заточены и т.д.   11-ти  листовку (электрическая схема ракеты) Николай Павлович знал наизусть до последней «релюшки». 
    Операторы машин горизонтальных и автономных  испытаний, выпускники Московских институтов МАИ и «Бауманки» лейтенанты Серегин и Аликин, были также довольно хорошо подготовлены в техническом  отношении, чего не скажешь об их военной подготовки, им она давалась гораздо труднее. Конечно,  и мне пришлось углублять свои познания в устройстве ракеты, глубже вникать в физические смыслы проходящих в ней процессов при её испытаниях и пусках. Но это было интересно.

1972г. Непосредственно мой 2-й расчет 1-го отделения по проверке двигательной установки ракет боезапаса, да простят меня эти ребята за мою память:
слева мл.с-т Запуговиченко третий Солошенко, пятый Кудрявцев,
шестой мл.с-нт сержант Рудаков и Кириченко

      Вспоминаю, как  в 1974 г., только что назначенный на должность командира дивизии генерал Кокин А.А., одним из первых объектов ознакомления выбрал именно группу регламента, которая как раз проводила годовой регламент на ракетах боезапаса Малоритского полка в 1-й батарее, где я тогда уже был заместителем командира батареи.  Специалисты группы регламента, да и я, тогда еще больше почувствовали свою значимость и ответственность, их как бы поставили даже выше уровня стартовых батарей. Особенно приятно было конечно Вовченко Н.П. прослужившему начальником отделения боезапаса в общей сложности более 15 лет.

 
1972 г. 1-ое отделение по проверке боезапаса.
Первый ряд: л-нт Никончук Н,  к-н Вовченко Н., л-нт Серегин, сержант Кондаков

***


«Сосновый край. Гнездовище озона…»  
 
Сосновый край. Гнездовище озона. Как молоды мы были, чёрт возьми!
Тугая тишина запретной зоны, армейский быт, подъёмы до восьми.
По вечерам, – подобные забаве, таинственные приступы хандры,
Когда находишь в строевом уставе записку от влюблённой медсестры.

Над нашим лесом аисты летали, густели хаты дальнего села.
И помнили старшинские медали истории державные дела.
История… Ты в нашем представленье командовала с вышки смотровой
Оттаиванием и оледененьем многострадальной карты мировой.

Откуда знать, пока тротил крылатый не запоёт и не качнёт весы,
Что в нас самих, отсчитывая даты, уже стучат истории часы?
Что по её прямому предписанью, согласному с приказом старшины,
Нам ночью доверяется в охране лесной квадрат всемирной тишины.

Что, близостью к истории возвысясь, покусывая ручку, как школяр,
Наш ротный писарь, штатный летописец, ведёт на нас взысканий формуляр…
Уже планета электронным ухом к шуршанью звёзд была устремлена.
На борозде, пробитой Звёздным Плугом, уже всходили наши имена.

Но нам ещё казалось время личным,
И, заглушая звёздные миры,
Смущённо пахли мылом земляничным
Загадочные руки медсестры…

                                                                                                                 Ю.Беличенко

         2007 г. на 65-летие 31-й ракетной дивизии,
я с ее командиром генерал-майором Кокиным А.А.